Михаил Делягин: «Никто не имеет права превращать нас в коврик для вытирания ног»
Впервые масштабные санкции (не считая "списка Магницкого") Запад ввел против нас после организованного им переворота в Киеве в марте 2014 года под предлогом воссоединения Крыма с Россией. Включение в соответствующие списки обычно означает блокировку активов в США и запрет на любой бизнес с американскими компаниями и, как следствие, со всеми европейскими из-за вторичных санкций. Таким образом, под санкциями находится добрая половина российского крупного бизнеса, а это более миллиона рабочих мест (и даже без учета смежных производств), которые живут в постоянном страхе перед дамокловым мечом санкций.Американское кривосудие (умудрившееся обвинить в терактах 11 сентября 2001 года - и осудить за них - Иран) поставило на поток изготовление обвинений российских бизнесменов всего лишь в близости к власти, официально и открыто рассматривая ее как лютый криминал. Но почему крупный бизнес РФ не может сотрудничать с властью, как это принято во всем мире, и в тех же США? Возможно, потому, что такое сотрудничество- условие глобальной конкурентоспособности, и без него бизнес просто обречён на проигрыш конкурентам, в первую очередь западным?
Безнаказанно оболганные бизнесмены (а американские власти даже не пытаются как-то обосновать их "грехи" и даже хотя бы раскрыть их полный список) нуждаются в правосудии, как и обычные люди. Ведь речь идет не только о нелюбимых нами олигархах, - речь о рабочих, которые рискуют остаться без средств к существованию, о целых регионах России, которые могут в любой момент быть просто вычеркнуть из жизни.
Санкции - не просто недружелюбный акт, это экономическая война, развязанная против нас Западом и ведущая на наше уничтожение. Это прямое вмешательство в дела нашей страны. И именно санкции обрекли экономику России как минимум на стагнацию.
Почему, понимая и видя все это, мы не отвечаем на агрессию Запада не бессмысленными протестами и заведомо фиктивными изображениями "зеркальных мер", а по-настоящему эффективными действиями, доступными пониманию даже одичалых от безнаказанности западных политиканов и вполне посильными нам даже после трети века национального предательства?
Считаю, что и российская, и западная внешняя политика – угловата и неэффективна.. Двум российским компаниям - РУСАЛу и En+ - спустя год удалось формально снять санкции. Но что происходит там на самом деле сейчас, когда в компаниях нет их создателя и архитектора Олега Дерипаски, а советы директоров контролируются посаженными американскими властями крючкотворцами? Отвечу – все очень плохо. Потерянные РУСАЛом западные клиенты за время санкций смогли переориентироваться на других поставщиков. Главным выгодоприобретателем остался интернациональный проамериканский гигант, который давно пытался подвинуть русских металлургов с рынка.
Но Русал выплывет, а что насчет другого подсанкционного актива - группы ГАЗ? Все еще хуже. Там уже два года коллектив не знает что будет завтра. Полмиллиона человек в экосистеме группы рискуют остаться без работы. ГАЗу пришлось остановить ряд международных проектов – мы рискуем никогда не увидеть русских Mercedes и Daimler под большим вопросом коммерция даже с суперлояльным России Volkswagen. При этом, кроме бравых отчетов, ГАЗ никакой поддержки не получил.
Впрочем, все эти беды российской промышленности кажутся цветочками на фоне возможной эскалации. В случае прихода к власти в США демократов (а этот случай более чем реален) – санкции расширят так, что мало не покажется никому. А в правящей нами офшорной аристократии "почему-то" никто даже не попытался задаться вопросом, на каком основании США построили санкционную систему против российского бизнеса. Или мы под собственный риск о суверенитета и патриотизме уже признаем нас бесправным придатком США вроде Маршалловых островов или не так давно обанкротившегося Пуэрто-Рико?
А ведь отсидеться в кустах и по-страусиному спрятать голову в асфальт не получится. Санкционный режим — это вызов, который мог бы заставить правительство России, наконец, задуматься о нашем экономическом суверенитете. Как говорится, людей бояться — в лес не ходить.
