Самый необычный метеоролог рассказал о "кухне" прогнозов
Никита Поповнин - о климате мечты и точности метеосводокНикита Поповнин - самый необычный метеоролог на нашем телевидении. Зрители привыкли к стройным красавицам или профессорского вида дяденькам, но когда в кадре появляется довольно молодой человек, который выглядит так, будто заглянул на телевидение между лекцией по урбанистике и своим ди-джей-сетом, многие удивляются.
Но не те, кто следит за Никитой, как за ведущим ежедневных прогнозов погоды и автором еженедельной программы «Климат». За свою десятилетнюю карьеру, которая началась на «Дожде» и продолжается на «Москве 24» профессиональный метеоролог не только получил «ТЭФИ» от телеакадемиков, но и заслужил репутацию настоящего климатического эксперта. «МК» обсудил с Никитой климат мечты, ледниковое детство и неточные прогнозы.
— Зимой все мы были настолько заинтригованы непривычно теплой погодой, что ждали метеосводки как увлекательный сериал. Но пандемия в изрядной степени отобрала у вас и ваших коллег внимание аудитории…
— Я это почувствовал даже общаясь со своими знакомыми, интерес к погоде они сейчас проявляют в меньшей степени. Но с началом дачного сезона к погоде возник новый всплеск интереса. Многие собираются за город и их очень заботит когда поехать, что посадит, в общем все зависящее от погоды.
— Рискну предположить, что в вашем случае короновирус короновирусом, а прогноз строго по расписанию. Режим работы для вас как-то изменился в новых условиях?
— Изменения только в том, что я не приезжаю в студию. а записываю ведение программы дома или недалеко от дома. Когда же я выхожу в прямой эфир в выпусках новостей, то операторы приезжают ко мне и мы стараемся работать с минимально возможным количеством людей.
— Многие из тех, кто работают сейчас дома видят в этом массу плюсов, но есть и те, кому очень не хватает офисной атмосферы. Как вы относитесь к новому режиму работы?
— Если говорить о телевидении, то у всех программ разные цели. И что-то действительно дома не сделаешь. Но есть форматы, которые удобно делать в одиночестве. Конечно, есть уже устоявшиеся правила съемки репортажей или прямых включений. Но, как показывает практика, многое можно сделать гораздо проще. В работе больших каналов очень много инертности. Сейчас есть телефоны, которые обеспечивают картинку не идеального, но вполне достаточного качества для того, чтобы это показывать на любом канале.
Для минутного комментария про погоду, который будет вставлен, скажем, в какой-нибудь новостной сюжет, я вполне могу все снять в садике около дома и обойтись без операторов. Но если речь о моей программе «Климат», которая идет двадцать шесть минут, то телефоном здесь не обойдешься.
— Целая программа о климате для нашего телевидения — настоящая экзотика. Это была ваша идея, или что-то подсмотрели у иностранных коллег?
— Есть люди двух типов. Одни любят подсматривать, а потом адаптировать. Это не то что бы плохо, просто такой стиль работы. Ну а другие не подсматривают и не перенимают, потому что им не нравится сам процесс заимствования, им ближе создавать с нуля, и особенно то, что еще никто не делал. И я отношусь ко второй категории. Терпеть не могу работу с чужими идеями, поэтому все, что я делал на телевидении за последние лет десять — это мои мысли. Без влияния коллег и каких-то дискуссий конечно не обошлось, но я никогда ничего не подсматривал.
— Вы начали работать на телевидении десять лет назад и насколько я понимаю ничем кроме программ о погоде не занимались. Получается это был ваш осознанный выбор?
— Я о телевидении никогда всерьез не думал. Пришел из любопытства, что называется «посмотреть, как там у них на этом телевидении все устроено» когда еще учился в аспирантуре в институте географии Российской Академии Наук, работал над разными исследовательскими проектами и параллельно подрабатывал в информагентстве, где и прокачал навыки работы м информацией и новостями.
Мне всегда очень нравились фотографии и графика и, наверное, так возникло некоторые любопытство к телевидению. И вот пришел я на только что появившийся тогда телеканал «Дождь», понравился там и мне, совершенно неожиданно, предложили попробовать себя в роли ведущего. Скажу честно, поначалу мне это не очень нравилось, потому что я не понимал как все работает и очень волновался. Но потом освоился. Все-таки погода в формате телевидения это своего рода просвещение. Ты можешь примерно тоже самое читать студентам на лекции, а можешь объяснить огромной телеаудитории.
— И все-таки прогнозы погоды необычный выбор для молодого человека. Метеорологи на телевидении — это любо эффектные девушки, либо дядечки в твиде. Но никак не такие люди как вы…
— Наверное все дело в образовании. Мое первое высшее, которое я получил в МГУ, как раз связано с метеорологией. И когда мне предложили на телевидении рассказывать что-нибудь кроме самого прогноза, я согласился. Сказал: «Не уверен, что вам это понравится, но давайте попробуем». Мы попробовали и это понравилось, в том числе и мне. С самого начала не было задачи делать классическую метеосводку. Циферки меня не интересовали. Интересовали всякие нюансы, объяснения погодных явлений, в общем все то, что позволяло мое образование.
— Вам, наверное, уже говорили, что и выглядите вы в кадре не совсем так, как типичный метеоролог. Не так часто прогноз погоды сообщают модники вроде вас…
— Мне никогда не было интересно следовать каким-то наставлениям или стремиться быть похожим на кого-то. Так же как и с моими программами. Если честно, я не достаточно талантлив, чтобы делать хорошо то, что мне не нравится.
— К нашему климату у многих масса претензий, хотя в нем нет ничего экстремального. Иногда погода в Москве может показаться очень скучной. Как бы вы охарактеризовали то, что в последнее время происходит со столичным климатом?
— Ну в последнее время он совсем не скучный. Если вспомнить 2017 год, то в июне шел снег и погода была крайне контрастная. Или эта зима, когда температура воздуха в течении ста дней без единого перерыва превышала климатическую норму. Такого раньше не было и это очень интересно как с научной, так и с обывательской точки зрения.
— Самые впечатлительные обыватели уверены, что все эти перепады климата — предвестники апокалипсиса. Что думаю в кругах более просвещенных?
— С точки зрения науки все это не более чем совпадение ряда факторов. И для выводов в духе «вслед за холодной зимой будет теплое лето», или наоборот нет никаких доказанных научных связей. Все это случайные процессы.
— Многие жители Москвы мечтают о тихом городке и домике у моря. У вас есть подобные образы идеальной жизни?
— На мой взгляд после энергичного, а порой даже безумного московского ритма жизни и работы тихий приморский городок подойдет далеко не каждому. И в качестве постоянного места жительства мне бы такое точно не подошло. А вообще я всегда любил горы. Мой отец занимается исследованием ледников и лет с двух я уже ездил с ним в экспедиции. Так что горы — мой второй дом. Море мне тоже нравится, но я стараюсь никогда не ездить два раза в одно и тоже место. О переезде из Москвы пока не мечтаю.
— Вы сказали, что вас двухлетнего отец брал в горы. Пытаюсь представить чем вы там занимались…
— Ледники в таком возрасте я конечно не исследовал. Но меня нужно было где-то держать, не оставлять же одного в Москве. И родители брали с собой. У меня был свой маленький рюкзачок и я достаточно рано начал бегать по горам. Бодро и смело.
— С таким опытом работы телесиноптиком у вас, наверное, уже выработался иммунитет к укорам, которые вам, скорее всего, предъявляют, когда прогноз не имеет ничего общего с тем, что творится за окном. Что вы обычно говорите в свое оправдание?
— Здесь есть минимум три важных момента. Во-первых, прогноз погоды на телевидении дают и профессиональные метеорологи и обычные телеведущие. Во втором случае ведущие, не имея специального образования, читают то, что им пишут редакторы. А редакторы, тоже не имея специального образования, порой очень невнимательно относятся к метеоинформации и ее обновлениям.
Во-вторых метеорологические процессы до сих пор изучены довольно слабо и прогноз даже на одни сутки сделать не очень просто. Особенно на большой территории.
Для Москвы прогноз до недавнего времени делался в расчете на квадрат пятьдесят на пятьдесят километров. И, очевидно, в одной части города может идти дождь, в другой светить солнце, а в среднем это будет облачная погода с прояснениями, то есть то, что отражено в прогнозе. Конечно кто-то окажется недовольным.
И в-третьих, по-прежнему очень тяжело предсказать, как циклоны ведут себя над городами. Здания обеспечивают дополнительное трение и рассчитать в таких условиях торможение циклона бывает проблематично.
В метеорологии не считается ошибкой, если предсказанный синоптический процесс, например дождь, сместился во времени. То есть вы могли проносить зонтик целый день, а дождь пошел только вечером, когда вы уже вернулись с работы и жалуетесь на то, что прогноз неточный. И еще нужно не забывать, что всем нам свойственно припоминать метеорологам что-то плохое, а не хорошее. Когда прогноз оправдывается, никто не фиксирует это в памяти. Но когда что-то не сбывается, то сразу есть повод для разговора. Если бы мы ежедневно вели дневник наблюдений за погодой прогнозами, то поводов ругать метеорологов было бы гораздо меньше.
— Хотел спросить про приближающееся лето, но после вашего рассказа о закулисье метеопрогнозов понимаю, что сейчас вы не скажете ничего определенного. Или все-таки есть примерные ожидания каким будет отпускной сезон?
— Многие не знают, что изначально долгосрочные прогнозы были придуманы для отраслей промышленности, а не для частного потребителя. То есть будет ли грядущая зима чуть холоднее или чуть теплее нормы, чтобы можно было понять сколько нужно запасти мазута для кораблей северного морского пути, или приготовится к ранней или поздней уборке зерна.
Точность у таких прогнозов не выше шестидесяти процентов и речь не идет о каких-то цифрах — только об отклонениях от нормы. Но почему-то подобные сообщения стали проникать на телевидение, радио и в газеты, хотя для населения такая информация не имеет никакого толка. Нас же интересует, будет ли дождь, ждать ли тепла или холодов, а в долгосрочных прогнозы на это не обращают внимания. Невозможно предсказать более менее точную погоду на период дольше двух недель. Три дня — есть какая-то конкретика. Пять дней — уже на грани. Неделя — на самой грани. Больше десяти дней — ничего конкретного.
